ЦЕРКОВЬ И
ГОСУДАРСТВО
Пресс-релиз № 120
Современная идеологическая борьба одним из центров
общественной дискуссии имеет проблему взаимоотношений церкви и государства. При
этом градус дискуссии повышается порой до истерического спора, а то и до
кровавых столкновений из-за того, что абсолютное большинство участников
процесса не понимает, что термин «церковь» может иметь различное содержание
(см. «Гус. Меланхтон. Церковь», isaurian.blogspot.com, 26.05.2013); а также, что модель
отношений церкви и государства является частью вероисповедальных установок и
поэтому мало поддаётся воздействию резонёрских доводов. Кроме того, спорщики не
знают, что тысячелетия дискуссий выкристаллизовали представления о ряде таких
моделей. В связи с этим ниже даём характеристику пяти основных моделей
взаимоотношения церкви и государства.
1. Крайняя форма католической модели – цезарепапизм, когда
Папа является главой светского государства.
Легендарным обоснованием такой модели является «дар
Константина» (якобы сделавший Христианство государственной религией император
Константин завещал империю Римским Папам). Достоевский, характеризуя такую
модель, говорил, что католическая церковь поддалась третьему искушению диавола
(Мф., 4:8-9), и поэтому церковь становится государством.
Именно против такой модели выступали и выступают
западноевропейские антиклерикалы. Свою борьбу через своих адептов в России они
пытаются перенести и в российскую общественную жизнь, где постоянно терпят
поражения. Причина этого в том, что антиклерикалы-западники борются с первой
моделью, используя приёмы и методы, разработанные специально для борьбы с ней,
и не видят, что в России функционирует другая модель – диаметрально
противоположная первой. Соответственно, дискуссия с ней требует иных
аргументов.
2. Опять же Достоевский ясно сформулировал: в России не
церковь становится государством, а государство становится церковью! Церковь в
этой модели – департамент ритуалов в государственной машине. Каждый госчиновник
(вплоть до императора) – идеологический функционер, осуществляющий идеологические проекты разного
уровня; а церковные клирики (вплоть до патриарха) – офицеры службы ритуализации
указанных проектов.
3. Между первой и второй моделями в нашей систематизации
можно расположить «исповедующую церковь» Дитриха Бонхёффера (у неё были и
другие теоретики – вроде Карла Барта, но мученичество Бонхёффера, практика его
религиозной деятельности в антигитлеровском подполье, его носящая характер
Божественного откровения «Этика» сделали его «лицом» третьей модели; замечу,
что мой возлюбленный брат – пастор, доктор Герхард Ляйзер – считает, что
«взгляды Бонхёффера – это лучшее лютеранство»).
Исповедующая церковь не становится государством и государство
не становится ею. Исповедующая церковь вслух высказывается по всем вопросам,
волнующим общество, управляя социальными и политическими процессами через
формирование общественного мнения. Для такой церкви характерна острая
актуальность и резкая полемичность проповеди. Призывая к ней, Бонхёффер
говорил, что именно занудность и пресность проповедей тех служителей, которые
не разделяли идей исповедующей церкви, вытолкнули народ из храмов и подтолкнули
его в объятия Гитлера. Противостоя диаволу, церковь является воинствующей. На
септуагинтальном греческом «полемеоо» - «воевать, сражаться». А «полемистэс» -
«воин». В современном языке слово «полемика» (и другие слова с этим корнем)
перестало быть связано с реальной войной, а понимание его переместилось в сферу
смыслов, связанных с публичной дискуссией. Поэтому воинствующая церковь – «исповедующая
церковь» по Бонхёфферу – это церковь полемизирующая (если угодно, «экклезия
полемиста»). Да здравствует воинствующая церковь – Хайре экклезия полемиста!
4. Особая модель практикуется иеговистами (но также и
«отделёнными» баптистами; различными схимниками и «закопальцами»; «бегунами и
т. д.). Она состоит в попытке полного неучастия в государственной и
общественной жизни (абсентеизм). Модель, как правило, целей своих не достигает,
так как те, кто её практикует, живут во плоти, поэтому модель является лишь
одной из форм плотской мирской жизни, не более того. В общественной же и
политической практике абсентеизм является формой передачи права изъявления
своей политической воли (в том числе – электорального потенциала) тем группам,
которые реально политически активны. Поэтому абсентеисты, пытаясь – по методу
Толстого – сказать государству: «Вы действуете не от моего имени; я не
причастен к вашим грехам и злодеяниям», - на самом деле позволяют реализовывать
общественные и политические концепции самым радикальным и оголтелым группам.
5. Диаметральная противоположность четвёртой модели –
«мюнцерианство» (взгляды Томаса Мюнцера, бывшего профессором в университете
Виттенберга одновременно с Лютером и Меланхтоном, но затем покинувшего
университет и возглавившего «Крестьянскую войну» в Германии). Сторонники этой
модели, осознавая, что мир лежит во зле и во власти греха, пытаются этот мир
физически уничтожить. Мюнцер и его взгляды были особо популярны в ГДР. На этих
взглядах были воспитаны члены «Ячеек Красной Армии», убившие в Карлсруэ
генпрокурора ФРГ Бубака, пытавшиеся взорвать поезда с ядерным топливом и т. д.
Взглядами, аналогичными мюнцерианству, руководствуются все
бойцы «священных войн», принадлежащие к разнообразным конфессиям или
мировоззрениям. Легко заметить, что пятая модель страдает тем же пороком, что и
четвёртая, а именно: бойцы «священных войн» сами остаются живущими во плоти и в
миру грешниками, а их активность является частью мучений и страданий, которыми
мучится и страдает томящаяся в суете плоть.
6. Полемизирующему необходимо первым делом определить, какую
модель из перечисленных выше исповедует противостоящий ему участник дискуссии.
Без этого нельзя понять аргументацию спорящего. Надеемся, наша маленькая
классификация будет полезна проповедникам.
7. Хайре экклезия полемиста!
Мир вам! (Иоанн,
20:19)
Профессор Н. Е.
Алёшин
(Алёшин Николай Евгеньевич
blog:
isaurian.blogspot.com)
Комментариев нет:
Отправить комментарий